Как у ведьмы четыре крыла, платье до пола, ой, до пола.
Изумительное, потрясающее стихотворение использовал С.Лукьяненко в своем романе «императоры иллюзий», принадлежащее поэту и музыканту С.Калугину.
Так зацепило меня, так затянуло. Я просто не могла насытится, все перечитывала. Восхитительно.
И вообще, когда натыкаешься на что-то подобное, сразу опускаются руки писать что-то свое. Лучше все равно уже не получиться, как ни старайся, у каждого свой предел возможностей и сил. Вот, например, тоже, удивительные, прекрасные, неповторимые стихи.
[

Так зацепило меня, так затянуло. Я просто не могла насытится, все перечитывала. Восхитительно.
Черная Луна.
Из-за дальних гор, из-за древних гор
Да серебряной плетью река
Рассекала степи скулу…
Белый дрок в костер, бересклет костер.
Над обрывом стою…
Боги, боги, как берег крут.
Мертвой свастикой в небе орел повис,
Под крылом кричат ледяные ветра,
Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра.
Мир припал на брюхо, как волк в кустах,
Мир почувствовал то, что я знаю с весны:
Что приблизилось время огня в небесах,
Что приблизился час восхождения Черной Луны.
Я когда то был молод – так же как ты,
Я ходил путем солнца – так же как ты,
Я был светом и сутью – так же как ты,
Я был частью потока – так же как ты!
Но с тех пор, как она подарила мне взор,
Леденящие вихри вошли в мои сны,
И все чаще мне снились обрыв и костер,
И мой танец в сиянии Черной Луны.
Бог мой, это не ропот- кто вправе роптать,
Слабой персти ли праха рядиться с тобой…
Я хочу просто страшно, неслышно сказать,
Ты не дал, я не принял дороги иной,
И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Оттого я пришел сюда петь и плясать –
В восходящих потоках сияния Черной Луны.
Я открыл себе грудь алмазным серпом
И подставил, бесстыдно смеясь и крича,
Обнаженного сердца стучащийся ком
Леденящим, невидимым черным лучам.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Мне осталось одно – это петь и плясать
В затопившем Вселенную пламени Черной луны…
Из-за дальних гор, из-за древних гор
Да серебряной плетью река
Рассекала степи скулу…
Белый дрок в костер, бересклет костер.
Над обрывом стою…
Боги, боги, как берег крут.
Мертвой свастикой в небе орел повис,
Под крылом кричат ледяные ветра,
Я не вижу, но знаю, он смотрит вниз
На холодный цветок моего костра.
Мир припал на брюхо, как волк в кустах,
Мир почувствовал то, что я знаю с весны:
Что приблизилось время огня в небесах,
Что приблизился час восхождения Черной Луны.
Я когда то был молод – так же как ты,
Я ходил путем солнца – так же как ты,
Я был светом и сутью – так же как ты,
Я был частью потока – так же как ты!
Но с тех пор, как она подарила мне взор,
Леденящие вихри вошли в мои сны,
И все чаще мне снились обрыв и костер,
И мой танец в сиянии Черной Луны.
Бог мой, это не ропот- кто вправе роптать,
Слабой персти ли праха рядиться с тобой…
Я хочу просто страшно, неслышно сказать,
Ты не дал, я не принял дороги иной,
И в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Оттого я пришел сюда петь и плясать –
В восходящих потоках сияния Черной Луны.
Я открыл себе грудь алмазным серпом
И подставил, бесстыдно смеясь и крича,
Обнаженного сердца стучащийся ком
Леденящим, невидимым черным лучам.
Ведь в этом мире мне нечего больше терять,
Кроме мертвого чувства предельной вины,
Мне осталось одно – это петь и плясать
В затопившем Вселенную пламени Черной луны…
И вообще, когда натыкаешься на что-то подобное, сразу опускаются руки писать что-то свое. Лучше все равно уже не получиться, как ни старайся, у каждого свой предел возможностей и сил. Вот, например, тоже, удивительные, прекрасные, неповторимые стихи.
[
B]Взъерошенный янтарь.[/B]
Под сосновой корой, - ароматные странности,
Цвет лучей удивил шёпот сонных лесов.
Время жёлтой смолой держит мошек в сохранности.
Дверь закрыта к любви? - одолею засов!
В шум балтийской волны заверну твои локоны,
Поцелуем твоим я себя задушу.
Покрывалом весны, по-старинному сотканным,
Одуванчиков дым над тобой распушу.
Вековые стволы одевают беспечностью,
Суть назойливых дрём объяснят облака.
Капля жёлтой смолы! - Мы в ней склеимся с вечностью,
Чтобы стать янтарём, и застыть на века.
Гул столетий взъерошь. Тайну вечности - выпили.
Волны бросят стремглав на морскую траву.
Диадему и брошь ювелир из нас выпилит,
Подарить пожелав своему божеству.
Будем вместе сиять, глубоко и таинственно,
Молодая звезда, свет янтарный - надень!
Перемен рукоять успокоит воинственно.
Пусть и не навсегда, а хотя бы на день.
(В.Богданов)
Под сосновой корой, - ароматные странности,
Цвет лучей удивил шёпот сонных лесов.
Время жёлтой смолой держит мошек в сохранности.
Дверь закрыта к любви? - одолею засов!
В шум балтийской волны заверну твои локоны,
Поцелуем твоим я себя задушу.
Покрывалом весны, по-старинному сотканным,
Одуванчиков дым над тобой распушу.
Вековые стволы одевают беспечностью,
Суть назойливых дрём объяснят облака.
Капля жёлтой смолы! - Мы в ней склеимся с вечностью,
Чтобы стать янтарём, и застыть на века.
Гул столетий взъерошь. Тайну вечности - выпили.
Волны бросят стремглав на морскую траву.
Диадему и брошь ювелир из нас выпилит,
Подарить пожелав своему божеству.
Будем вместе сиять, глубоко и таинственно,
Молодая звезда, свет янтарный - надень!
Перемен рукоять успокоит воинственно.
Пусть и не навсегда, а хотя бы на день.
(В.Богданов)
