В детском саду я дружила с мальчиком по имени Юрка. Мы старались садиться за один столик во время обеда. У меня была модная красная кофта с погонами на плечах, и на каждом погоне по белой пуговице с красной звездой. И по такой же пуговице на нагрудных кармашках, что делало мою кофту похожей на мундир бойца красной армии. Юрка балдел от моей кофты и выпрашивал поносить. За это он брался тайком доедать мою манную кашу, которую я терпеть не могла, а он ничего, терпел, ради красноармейской кофты. И ел. Неаккуратно заляпывая мне ее комками каши. Дома меня ругали за свинство. Я пыталась оправдаться-это,мол, Юрка мне... Ругали опять... Но я все равно уступала эту кофту Юрке, он же так просил.
А ещё мы любили залезть под столик Ильича. Это стоял такой журнальный столик в группе, лаковый, над ним висел портрет дедушки Ленина, с добрым прищуром наблюдавшего за бесившейся ребятней. На столике стояла ваза с искусственными гвоздиками. Кажется, ещё лежали книжки типа"Ленин и дети", брошюрки с гимном СССР и революционными песнями. Под столиком Юрка перевоплощался в Василия Иваныча, меня назначал Анкой, обозначал уверенным жестом позиции белогвардейцев и пускал коней галопом. Он крепко держал вожжи в руках, успевая и подкручивать ус на детской губе, и озвучивать коней "тыг-дым, тыг-дым, иии-го-гооо!", и отдавать боевые приказы. А я знай молотила из пулемета (тадададудудудудуфффф) в нашей тачанке, выкашивая полчища белых. После победы мы затягивали "там вдали за рекой загорались огни, в небе ясном заря отгорала, сотня юных бойцов, из буденовских войск, на разведку в поля поскакала". Юрка сбивался после слов " они ехали долго", а я продолжала, потому что знала все слова наизусть, что добавляло мне ещё больше уважения в его глазах. Потом воспитательницы выгоняли нас из под столика, чтобы мы его не опрокинули и не разбили вазу.
В тихий час он старался поставить раскладушку рядом с моей и развлекал меня изо всех сил, пока не отрубался. Я же никогда не могла уснуть в тихий час и мечтала скорее стать взрослой, чтобы никогда не спать днём. И вот он смешил меня, травил анекдоты про Чебурашку и Гену... Помню, как то раз он задрал свою майку и сказал " смотри, видишь, сиськи у меня какие мизерные" Да, на костлявой мальчишечьей грудке два темных-темных кружочка были такими крохотными. А теперь, говорит, у себя посмотри. Я задрала свою майку-и правда. Мои кружочки были светлыми и заметно больше, с пятачок. Юрка тоже с интересом изучал их и потом со знанием дела объяснял "а когда ты станешь тетенькой, они станут совсем совсем большие, и ты будешь носить лифтчик, как все тетеньки". Я сильно смутилась, опустила майку и укуталась в простынку с головой. Юрка еще говорил, что когда мы вырастем, и пойдем в школу, а потом закончим ее, то нам можно будет пожениться, но это еще будет ох как не скоро... А я под простынкой сгорала от стыда и думала, что не очень то хочу замуж за Юрку. Что люблю и уважаю его скорее как брата, но совсем не представляю этого неугомонного бесенка с шилом впопе в роли своего мужа.
А позже, когда я пошла в школу, я узнала от мамы что Юрка - мой молочный брат. Мы родились в один день, наши мамы лежали в одной палате. У его мамы не было молока, а у моей было в избытке. Покормив сначала меня, потом его, она еще сцеживала, к ней приходили за молоком из других палат. Я подумала, что если вдруг встречу его еще когда нибудь, расскажу этот потрясающий факт, вот он тоже удивится! Само собой, я больше никогда в жизни с Юркой не встречалась. Не Болливуд, и не Мексика, все таки.